Оно было счастливым, прежде всего, благодаря удивительной большой семье матери. Дед Середа и бабушка Фрося сумели, несмотря на ужасные лишения, понять тягу своих детей к знаниям и уровень их способностей, потому и помогли всем троим – матери и двум её братьям – получить блестящее образование. Все они закончили Харьковский государственный университет: старший мамин брат - физмат, а мама и младший брат дядя Гриша – филфак. Их традицией было собираться всем, вместе с семьями, летом у родителей; поэтому между нами, их детьми, также сохранилась на долгие десятилетия крепкая связь. Я была студенческим ребенком, сидя у матери на столе во время её подготовки к экзаменам шутя выучилась читать в 4 года (или раньше? –не помню), меня с детства окружали интересные беседы, в доме часто пели украинские песни, дядя Гриша прекрасно рисовал и достаточно серьёзно занимался живописью, пел, писал стихи, выпускал студенческие газеты. Для меня он был волшебником, которому я стремилась подражать. Рисовать я начала в 5 лет, ещё раньше начала сочинять собственные истории. Окружающий мир манил меня, и при первой же возможности я исчезала из дому. Поднимался переполох. Находили меня в разных местах, один раз – в реке, где я стояла почти по макушку, разглядывая в воде плавающих рыб.

Во-вторых, места в Сибири и на Урале были сказочной красоты, и прелести тайги, рек - притоков Енисея и Урала - были к услугам пытливой ребятни. Особенно любили мы зиму, с коньков и лыж практически не сходили. Летом и весной - купание в озерах и катание на лодке. Осенью - сбор грибов и ягод. Всё время – лазанье по горам. Глухомань, в которой находились населённые пункты, объяснялась тем, что мы жили в засекреченной зоне. Однако это сочеталось с высоким (коммунистическим, как тогда говорили) уровнем быта и культурной жизни. К нам приезжали знаменитые артисты, а некоторые из них даже работали в местном театре. Увлечение театром было повальное, и городской драмкружок ставил пьесы на весьма высоком уровне. Я подвизалась на сцене  успешно, так что мать сочла необходимым проводить настоящую военную кампанию против моих планов пойти по театральной стезе.

Училась я всегда легко и с удовольствием, трудность была именно в том, что мне не удавалось определить свой главный вектор тяготения. То химичка начинала со мной "тренинг" на поступление на химфак. То англичанка манила поступать на иняз. То в музыкальной школе педагог выстраивала передо мной заманчивую перспективу поступления сразу на третий курс музыкального училища. Победила математика, поскольку особенная придирчивость моей последней учительницы, Черепановой Галины Ивановны, заставила меня критически отнестись к качеству моего мышления и к собственному стилю усвоения знаний. Поэтому в одиннадцатом классе я решила поступать на мехмат Харьковского университета.

В 1963 году самой престижной специальностью на мехмате ХГУ была вычислительная математика. Начиналась эра компьютеров (ЭЦВМ, как тогда их называли). Выдержав достаточно большой конкурс (6 человек на место), я была принята на отделение вычислительной математики. В 1968 году окончила ХГУ и получила рекомендацию в аспирантуру вместе с направлением на работу в Харьковское отделение ВНИИ "ПРОМСТРОЙПРОЕКТ", на вычислительный центр. В ноябре 1968 года я поступила в аспирантуру Института кибернетики АН УССР в Киеве.

Время поговорить о том, чем я занималась в студенческие годы, кроме учёбы. На меня свалилось редактирование факультетской стенгазеты. Ещё в школе я занималась этим же, это было упомянуто в моём досье (характеристике при поступлении в ХГУ), и отвертеться не удалось.Надо сказать, что какие-то литературные и рисовательные мои способности были обнаружены учителями примерно во втором классе и с тех пор эксплуатировались нещадно "в мероприятиях". Это выработало во мне устойчивое отвращение к процессу сочинительства. Как мучительно было заниматься стаскиванием "за хвосты" членов редколлегии на заседание, выполнять официозные заказы на помещение "правильной информации" в газету! Выручало только чувство юмора, поэтому я попала на третьем курсе в КВН-команду мехмата, а затем и университета. В этом окружении я работала с удовольствием, писала сценарии конкурсов наравне с остальными ребятами, среди которых был и будущий писатель Вадим Левин. Одновременно с этим я занималась спортивной гимнастикой и умудрилась серьёзно повредить левое колено. Кроме этого, заканчивала музыкальную десятилетку при Харьковской консерватории. То есть всеядности своей я никак не могла победить. Но с четвёртого курса, конечно, пришлось заняться только математикой, как того требовал пиетет к нашим удивительным, незабываемым преподавателям. Два-три стихотворения сохранились со студенческих времён. Их я писала для себя, никогда не пыталась обнародовать.

Итак, завершились золотые студенческие годы. В аспирантуре Института кибернетики я избрала специальность “математическая логика и программирование”. В Киеве мы очутились вдвоём с подругой, обе буквоедки-мехматянки, обе зубоскалки-харьковчанки, обе театралки-меломанки. Нам было хорошо вдвоём, и мы успешно занимались розыгрышами и весёлыми поздравлениями, которые сотрудники института и Киевского госуниверситета принимали весьма благосклонно. Но в этот период никаких серьёзных занятий творчеством, кроме написания диссертации, у меня не было. А дальше пошло совсем уж прозаично, хотя тоже интересно. В сентябре 1970-го я вышла замуж, в июле 1971-го родилась дочь, и диссертацию я заканчивала уже с ней на руках. По окончании аспирантуры я была оставлена в Институте кибернетики на должности младшего научного сотрудника. В 1973 году успешно защитилась – степень была присвоена в короткий срок, за 4 месяца.

В феврале 1974 года, после развода с мужем, я переехала в Харьков, была избрана по конкурсу на должность старшего научного сотрудника Вычислительного центра Харьковского государственного университета. В alma mater работалось много и со вкусом. Была научным руководителем разработок в группе АСУ университета, руководителем работ по хоздоговорным темам с объединениями “Коммунар” и “Харьковский авиационный завод”. ( Разработка АСУ авиапромышленности в 1988 году демонстрировалась на ВДНХ, была награждена серебряной медалью.) В 1979 году получила звание старшего научного сотрудника. Преподавала компьютерные науки и матлогику на мехмате и на отделении структурной и прикладной лингвистики филфака. И вот на фоне этой серьёзной деятельности было одно светлое, неформальное пятно. Как ни странно, это было связано с наукой. Я имею в виду школы по программированию Ростовского университета, ежегодно, а то и дважды в год проводимые на Чёрном море, под Новороссийском, или в горах. Там я обрела удивительных друзей. Там я впервые в жизни поняла, что работа по выпуску стенгазеты может быть не обязанностью, а наслаждением. Там я училась чудесному искусству творческого общения. Там было всё: песни, костры, научные склоки на семинарах в святом процессе поиска истины. Там я встретила свою любовь… В 1978 году я вышла замуж за Белоуса Леонида Фёдоровича, а в 1980 году у нас родился сын.

В 1985 году я была избрана по конкурсу на должность доцента кафедры высшей математики Харьковского института инженеров железнодорожного транспорта, продолжая участвовать в разработке АСУ авиапромышленности. А в 1990 году перешла на работу в Харьковский политехнический институт (ныне – Национальный технический университет "ХПИ"), где проработала в должности доцента кафедры высшей математики до 31 августа 2000 года. Уволилась по собственному желанию, в связи с выходом на научную пенсию.

Теперь о главном: когда и как я начала писать. По-видимому, началом настоящей творческой моей жизни следует считать 1990 год. Этот год был тяжёлым: серьёзно заболели и дочь, и сын.  Меня одолевали мысли о том, что я должна исправить в себе, чтобы войти с детьми в полноценный контакт, который может им помочь. Не раз я кляла себя за чрезмерное увлечение работой, за перекос в сочетании семейных обязанностей с научными и прочими интересами. И тут внезапно ко мне пришло предложение войти в группу духовного развития. Помню, это называлось “курс начального толчка”. Для кого как, а для меня он действительно состоялся. И самое поразительное, что предсказания руководителя о последующих удивительных вещах: пробуждении потребности в творчестве, слышании и видении некоторых тонких уровней для меня сбылись полностью.

Начала я, как ни странно, с сочинения песен.

(Очень часто стихи и песни приходят полностью сформировавшимися, особенно во сне. Остаётся встать и записать. А бывает и так: сначала приходит весть в форме мелодической или словесной фразы, а затем вокруг неё коагулируется вся мелодия или стихотворение. Я помню все стихи напамять, потому что не могу записывать, если стихотворение ещё не завершено.)

Далее мне посчастливилось быть участницей занятий суфийской и йоговской школ. Я с благодарностью вспоминаю своих учителей и товарищей. Теперь этап занятий в группах позади, для меня в этом нет необходимости. Я осознаю, что передо мной лежит мой личный путь, путь к свободе и постижению гармонии. Наверное, о процессе моего развития можно мыслить так: на смену аналитическому способу познания мира пришел синтетический способ. А тут без поэзии – никак.